Исследователей истории Касимовского царства преимущественно интересовали условия возникновения царства и характер отношений его правителей с Москвой, роль данного образования в борьбе за Казань и дипломатических отношениях с Турцией и Крымом. Историки не уделяли внимания взаимоотношениям касимовских царей и подведомственного им населения, в том числе православного. Это объясняется, в частности, плохой сохранностью документов. Почти все дошедшие до нас известия относятся к XVII в.
        Архивы касимовских царей и воевод не дошли до нас. В Москве документы, относящиеся к истории Касимова и Касимовского царства, хранились в ряде центральных приказов, в то или иное время ведавших данной территорией в XVI—XVII вв. Первоначально это был Казанский дворец. В 1619/20 г. "всякие касимовские дела" велено ведать в Посольском приказе, а в Казанском дворце оставили только служилых людей¹. После смерти касимовского царя Араслана Алеевича (1626 г.) царевичем стал его сын Сеит-Бурхан, при этом на московского царя отписали кабаки в Касимове и Елатьме, касимовский посад со всеми доходами (таможня, перевоз)². До 1635/36 г., когда эти доходы вернули царевичу (по-видимому, до 27 мая 1636 г.: именно тогда, по челобитию, Сеит-Бурхану отдали елатомский кабак)³, эти доходы шли на содержание Посольского приказа. С 1653/1654 по 1669/1670 г. доходы елатомского и касимовских кабаков вновь шли в Посольский приказ. В 1669/70 г. они были переданы в Казанский дворец. 29 (30) июня 1681 г. после смерти последнего правителя, царицы Фатимы-Султан, на царя Федора Алексеевича отписали касимовский посад, таможню и иные доходы "что к посаду из стари належит". Теперь они ведались в Большом дворце⁴.
        Степень сохранности архивов этих приказов не одинакова. Из числа находящихся в РГАДА фондов отдельные упоминания о Касимове XVII в. имеются в фондах Оружейной палаты (ф.396), Разрядного приказа (ф.210), Дел едиссанских, ембулацких, буджацких и едичкульских татар (ф.112), Татарских дел (ф.131), Сношений России с Персией (ф.77). Наиболее информативными являются фонды, содержащие дела из архива Посольского приказа: Боярские и городовые книги (ф.137), Дела о Посольском приказе и служивших в нем (ф. 138), Приказные дела старых лет (ф.141), Приказные дела новой разборки (ф.159)⁵. Однако это только случайные остатки первоначального комплекса документов, который можно частично реконструировать благодаря описям архива Посольского приказа 1614, 1626, 1673 гг.⁶ и записным книгам Печатного приказа (ф.233), в которых фиксировались все посылаемые из Москвы грамоты.
        О взаимоотношениях касимовского царя с посадом Касимова нам дает представление грамота касимовскому воеводе Амбросию Ивановичу Лодыженскому (20 февраля 1621 г.) по челобитным посадских людей с жалобой на злоупотребления царя Араслана Алеевича при сборе налогов и решении судебных дел⁷. В ней даются пересказ челобитной касимовского царя на касимовских посадских людей в заговоре и воровстве (л.7—12), отписки касимовского воеводы Никиты Полтева (л.12—13), расспросы касимовских посадских людей — старосты Сафоньки Ширяева, Посника Позднева и Микиты Алянчикова по челобитной царя Араслана (л.13—17), упоминается о челобитной посадских людей воеводе Н. Г. Полтеву на касимовского царя о правеже на них денег "мимо государеву указу", поданной за две недели до масленицы (л.17—18), о челобитной касимовцев царю Михаилу Федоровичу и патриарху Филарету Никитичу о злоупотреблениях Араслана Алеевича (л.18—27), о челобитной касимовского служилого татарина Бугакадиярова о притеснении новокрещенов (л.27—29), челобитной царских людей Ахмета Сеита "с товарыщи" на челобитную служилого татарина Бугакадиярова (л.29—31), а также инструкции воеводе А. И. Лодыженскому в сыске по данному делу (л.31—43) и наказная память (л.44—46). Сохранилась еще одна наказная память А. И. Лодыженскому от 8 июня 1621 г. (л.114—116, 118— 126, 128).
        События развивались следующим образом. Касимовский царь Араслан Алеевич бил челом Михаилу Федоровичу в том, что 7 февраля 1621 г. на его двор пришли "касымовцы посадские люди старосто Сафонько Ширяев, да Поснитко Поздин, да Микита Аленчиков с товарыщи со многими людми". На встречу с ними послали Ахмета Сеит Белякова. Посадские люди стали "лаять матерным и всякоею лаю" его, бесчестить царя и подали челобитную с отказом подчиняться Араслану Алеевичу. Сверх этого касимовцы "поедучи ис Касимова Москве сожгли его цареву мельницу"⁸, а также "взяли воровством его царевых таможенных и кабацких денег, что было у них в зборе, пятьсот рублев и розделили по себе", к тому же по вине касимовцев "винокурня его (царя Араслана — А.Б.) и кабаки стали". Воевода Никита Григорьевич Полтев⁹, в то время находившийся на дворе касимовского царя, приход касимовских людей "шумом" подтвердил.
        Опрос посадских людей рисует несколько иную картину. Они отвергли все предъявленные обвинения. Со слов касимовцев, выборные целовальники относят все собранные деньги царю помесячно с "царевыми людьми", а ящик, в который деньги "збирают", всегда "за царевою печатью" и денег у них царевых быть не может. При этом отмечалось, что воевода Н. Г. Полтев проигнорировал жалобы посадских людей на царя Араслана "норове царю ... за них с царем в остуде быть не хочет". Следует сказать, что отношения воевод с касимовцами и царем строились по-разному. Так, воевода князь Семен Григорьевич Звенигородский¹⁰ в своей грамоте Михаилу Федоровичу отмечал: "А касимовский царь Араслан Алеевич руских воевод не любит за то, что у касимовских татар руских людей много, а дают за латышей, за некрещеных женок русских насильством и в свою их веру приводят и бусурманят, и в постные дни и в говейна велят мясо есть. И они приходят к нему ко князю Семену и плачут, что им от тотар теснота и насильство великое, и он, князь Семен, о том тотарам говорит, чтоб они руских людей за себя насильством не имали" (л. 59).
        Челобитная посадских людей царю Михаилу Федоровичу и патриарху Филарету Никитичу дает достаточно полную картину повинностей, выполняемых ими на Араслана Алеевича: "царю делают изделье всякое, жнут и сено косят, и возят, и ставитца де ими в том на всякий год рублев по сту и болши, оприч того, что всякое дворовое изделье делают и лес и воду возят, и хоромы ставят и стор[о]жю[т] на дворе, стерегут ... человек по двадцати и болше, и толкут, и мелют и хлебы пекут ... емлет царь из лавок на себя всякие товары и лошади добрые, и коровы, и овцы, и всякую животину безденежно. А которые де их братья посадские люди учнут ему бити челом о деньгах за товары и за лошади, и за животину и он де за то велит бить плетьми и батоги, и мучит насмерть... А которые де посадские де мастеровые люди плотники и ок[он]чики, и сапожники, и епанченики, и крашенинники и царь тех мастеровых людей емлет на себя делать всякое дело безденежно". При этом, ссылаясь на прежнюю практику, касимовцы утверждают, что по "государеву уложению" в государеву казну и "прежним де касымовским, которые прет сего бывали на Касимове" царям (Шах-Али, Саин-Булат, Мустафа-Али, Ураз-Мухамед) платили оброк в 37 руб. 26 алтын 4 деньги (37,8 руб.) на год. Таким образом, на протяжении XVI в. (или, как минимум, его второй половины) размеры оброка не менялись как при смене касимовских царей, так и в период междуцарствий, когда деньги собирались на московского царя. Однако в 1633 г. оброк "с посаду с оброчных с тритцати с трех дворов да с двух мест дворовых, да с трех огородов, да с пахотные земли с касимовских новокрещенцев и с татар, и с татарских отпущенников и со всяких людей оброчных денег... пятнадцать рублев тридцать два алтына две деньги. Да с того оброку пошлин двадцать шесть алтын полчетверть деньги". При этом упоминается, что деньги взяты сразу за пять лет, с 1627/1628 по 1631/1632 г.¹¹ Документы говорят об упадке посада. Если раньше здесь насчитывалось "тяглых дворов с триста", в 1621 г. "тяглых и вдовьих, и бобыльских дворов с пятьдесят" (л.20), то в 30-е г. XVII в. — 33 двора и два дворовых места¹².
        Причину упадка посада можно усмотреть в событиях Смутного времени. Так, в 1618 г. "как де пришел под Москву польский Жижмонта королевин Владиславов... и в те же поры был под Касимовым с Адамом Черкаским и русские воры Караулко Чермной с товарыщи"¹³. Но касимовцы называют другую причину — "налоги великие" и "правежи" касимовского царя. В челобитной к Михаилу Федоровичу отмечалось, что "оне де люди бедные и не пашенные, [лес]ных за ними угодей нет". При этом помимо указных 37,8 руб. Араслан Алеевич собирает с посада дополнительно 80 руб. в год, а также занимается прямым вымогательством. Так, на посадском человеке Дружине Ивлеве царь "поправил на себя" 80 руб. Из-за боязни правежа, при котором человека били "насмерть от утра до вечера, а на ночь разводит по пристовем, по людям своим (царя касимовского. — А.Б.) и велит ковать; и приставе де их мучат и емлют от того посулы великие", Дружина убежал из города, оставив жену и детей на произвол судьбы. Их ожидала печальная судьба, так как имущество умерших на правеже или сбежавших отписывалось на царя, а их дворы развозились по кабакам и винокурням и шли на дрова. Существовал и иной способ вымогательства. Из лучших посадских людей царь ежегодно выбирал на кабаки, винокурни и таможню человек по 15 и больше. При этом на каждом из них правилось по 10—15 руб. ежегодно, а после завершения службы так называемые "памятные" деньги: по 10 и более руб.
        Московские власти стремились к расширению православия среди мусульманских подданных. Крещение часто позволяло улучшить материальное положение и помогало сделать карьеру. В Касимове жило много новокрещенов. Челобитные посадских людей и служилого татарина Бугакадиярова утверждают, что Араслан Алеевич силой держал у себя новокрещенов и силой "бусурманил" их, выдавал замуж за мусульман, держал "в чепи и железех" за отказ вернуться в мусульманство, а также обвиняют царя в воровстве и убийстве людей. У касимовского посадского человека Савки Потапова отнял и бусурманил русскую девку; у служилого татарина Молтовского сына Белинкова отнял и, обусурманив, продал темниковскому татарину Зенмамету Башмакову; русскую женщину с дочерью, "а сказывают с Москвы боярская", царь Араслан "велел посадить в воду ерахтурским мужикам неведомо за что".
        В челобитной Бугакадиярова упоминается и другое обвинение: "Да у царя де есть татарин, Шихом зовут, ворожит во многих мерах, а царь де его ворожбы держитца". Это сообщение оказывается связанным с новокрещенами. Люди касимовского царя во главе с Ахметом Сеитом в своей челобитной сообщают, что упомянутые новокрещены, калмыцкий татарин Кичейко со своим братом Богданкой, били челом на службу московскому царю "до Араслана Алеевичя, а крещены они или нет того не знают". Кичейко, Богданко и Авнасултанка (последняя, по-видимому, является женой Кичейко, упомянутой в челобитной служилого татарина Бугакадиярова) сидят у царя "за пристовом", потому что во время прихода королевича Владислава к Москве (1618 г.), когда касимовский царь находился в столице в осаде, Кичейко отвечал за казну, а Богданко "перед царем еду ста­ил"; и Кичейко с Авнасултанкою окормили царя кореньями и "царю учинилася болезнь великая".
        Конец следственного дела не сохранился, поэтому о его результатах можно только предполагать. Определенную информацию дают наказные памяти воеводе А.И.Лодыженскому¹⁴ — от 20 февраля, когда он посылался для ведения следствия, и от 8 июня 1621 г., данная при смене воеводы Н. Г. Полтеву. В памяти от 20 февраля 1621 г. содержится перечень пунктов взаимных обвинений касимовского царя, посадских людей, которые должен был проверить воевода. Судя по этому документу, в Москве имели достаточно смутное представление о размерах оброка и повинностей касимовского посада на царя. Полтеву велено установить это на месте. В список обвинений не вошло преследование новокрещенов, что можно рассматривать как косвенное подтверждение прав Араслана Алеевича в суде над татарами царева двора и русскими людьми, "которые ему даны". Вопрос о прерогативах суда царя Араслана и касимовских воевод служил постоянным поводом для переписки с Москвой с 1614/15 г. При этом права царя постоянно сокращались¹⁵.
        Н. Шишкин приводит грамоты (на сегодняшний день не обнаруженные), которые позволяют восстановить дальнейшие события лета 1621 г. Оказывается, 18 июня (дата приезда А. И. Лодыженского в Касимов в качестве воеводы) следственное дело не было завершено. Касимовские посадские люди по-прежнему отказывались косить сено, жать хлеб, делать на касимовского царя всякое изделие. В свою очередь, Араслан Алеевич требовал от них полного подчинения и не прекращал насилий над ними. После неоднократных челобитных с той и другой стороны, а также приезда в Москву посадских людей с жалобой на касимовского царя в Касимов пришла грамота от царя Михаила Федоровича, в которой он указал: посадских людей, отказавшихся подчиняться царю, "бить батоги" и посадить на неделю в тюрьму. Араслану Алеевичу велено лишних налогов не класть, дворов жаловавшихся не жечь, посадских людей без государеву указу не бить и не обижать. Воеводе установить, живет ли у царя русская женщина из Москвы с дочерью, узнать, правда ли, что Араслан у посадских людей товары брал в лавках безденежно и отбирал коров и лошадей¹⁶.
        16 октября 1621 г. в Касимов царю Араслану отправлена грамота от царя Михаила Федоровича и патриарха Филарета, в которой подтверждались его прежние судебные права, сложившиеся к 1620 г.¹⁷ По-видимому, это следует рассматривать как завершение судебного дела.
        Восстановить список повинностей, выполняемых посадом в пользу касимовского царя, позволяют приходно-расходные книги Посольского приказа. В период с 1627/28 по 1636 г. указывается, что в доход приказа от откупщиков деньги поступали "с Касимова и посаду и касимовского уезду таможенных, и кабацких, и мытных, и перевозных, и с рыбных ловель, и с сенных покосов, и с мелницы, и с соловолошни, и с воскобойни, и с сусла, и с квасу, и с харчевен...". Кроме того, упоминаются "оброчные деньги, которые остались за откупом": "лавочного оброку" — 30 руб. 46,5 коп., "хлебного и калачного ясаку" — 6 руб., "сапожного ясаку" — 1,5 руб., стуловых пошлин — 3 руб. 15 коп., "с скамей что торгуют в ряду перед лавками" — 28 коп., "с скамей же где торгуют всякими товары за рядом по четвергом" — 1 руб. 85,5 коп., "с рыбников которые торгуют за рядом свежею рыбой" — 75,5 коп., с двух кузниц у реки Оки — 1 руб., "с трех дворов и места где живут прикащики Ивана Строгонова" и где "соль ставят" — 6 руб. 5 коп., с двора "прикащика" И. Строгонова Епифана Семенова — 52,5 коп. Итого — 51 руб. 58 коп. В городе имелся фруктовый сад царя Ураз-Мухаммеда размером 43 на 42 сажени (93 на 91 метр), в котором росло 70 садовых и лесных яблонь, а также вишневые деревья, занимавшие площадь 16 на 18 сажень (33,5 на 39 метров), сдаваемый в оброк за 40 коп. в 1627/28 г., 25 коп. в 1629/30 г., 7,25 коп. в 1630/31 г., 60 коп. оброка и 3 коп. пошлины в 1633/34 и 1634/35 гг.¹⁸ Отметим, что упоминание термина "ясак" указывает на достаточную древность этих податей. Судя по всему, их можно отнести, с некоторыми оговорками, к первой половине XVI в.
        Остается открытым вопрос: послужило ли вышеуказанное разбирательство поводом для отписания касимовского и елатомского кабака, а также касимовских таможни и посада на Михаила Федоровича? Ясно, что взаимоотношения между Арасланом Алеевичем и его "подданными", как православными, так и мусульманами, являлись достаточно сложными. Передача в ведение касимовского царя тех или иных категорий населения рассматривалась последним как бедствие. Говорит об этом и челобитная жителей елатомского посада, всячески боровшихся с передачей их в поместье касимовского царя в 1619/20—1622 гг.¹⁹

Примечания
¹ РГАДА. Ф. 141. Д. 1625/20. Л. 1; Д. 1622/8. Л. 45-46.
² РГАДА. Ф. 138. Оп. 2. Д. 2. Л. 9.
³ Возможна несколько иная датировка. В писцовой книге г. Касимова писца П. С. Воейкова и подъячего П. Ракова 1627 г. имеется следующее упоминание: "На Елатьме на посаде кабак.и владел тем кабаком царь Араслан по Государеве Цареве и великаго князя Михаила Федоровича вся России грамоте с 128 году по свою смерть, по 134-м году апреля по 24 число (по-видимому, дата смерти царя Араслана. — А.Б.), и с 134-го тем кабаком владел сын его касимовский царевич Сеит-Бурган по 136 год, а в 136-м тот елатомский кабак... отдан в откуп великаго государя святлейшего патриарха Филарета Никитича Московскаго и всея России крестьянину Левке Кастрикину с товарыщи" (цит. по: Шишкин Н. История города Касимова с древнейших времен. Рязань, 1999. С. 96—97). Таким образом, с 24 апреля 1636 г. елатомский кабак, а также, по-видимому, посад г. Касимов с таможней и кабаками некоторое время принадлежали царевичу Сеит-Бурхану.
⁴ РГАДА. Ф. 159. Оп. 2. Д. 2993. Л. 9-12.
⁵ Центральный Государственный архив древних актов СССР: Путеводитель. М., 1991. Т. 1. С. 530.
⁶ Опись Царского архива XVI в. и архива Посольского приказа 1614 г. М., 1960; Опись архива Посольского приказа 1626 г. М., 1977. Ч. 1—2; Опись архива Посольского приказа 1673 г. М., 1990. Ч.   1-2.
⁷ РГАДА. Ф. 141. Д1622/8. Л. 7—46. Далее в скобках указываются листы этого дела.
⁸ По-видимому, речь идет об одной из двух мельницах на реке Гусь (см.: РГАДА. Ф. 159. Оп. 2. Д. 2993).
⁹ Известен с 29 октября 1620 г. по 8 июня 1621 г. (см.: РГАДА. Ф. 141. Д. 1622/8. Л. 82-83, 94-96, 114-116, 118-126, 128).
¹⁰ Известен с 3 июня 1615 по 5 февраля 1616 г. (см.: Козляков В.Н. Две малоизвестные коллекции столбцов XVI—XVII вв. // Рязанская вивлиофика. Исторический альманах. Рязань, 2001. Вып. 2. С. 32—33). По А.П. Барсукову упоминается вместе с Иваном Степановичем Колтовским в 1614/ 15 г. (см.: Барсуков А.П. Списки городовых воевод и других лиц воеводского управления Московского государства XVII столетия. СПб., 1906 г. С. 95).
¹¹ РГАДА. Ф. 137. Оп. 1. Романов. № 1. Л. 4 об., 6.
¹² РГАДА. Ф. 138. Оп. 2. Д. 13. Л. 21.
¹³ Беляков А.В. Касимов после Смутного времени (по документам РГАДА) // Рязанская вивлиофика. Исторический альманах. Рязань, 2001. Вып. 2. С. 34.
¹⁴ Упоминается с 8 июня 1621 г. (РГАДА. Ф. 141. Д. 1622/8. Л. 114-116,118-126,128) по 21 мая 1623 г. (ТРУАК. 1886. Рязань, 1887. Т. 1. Вып. 2. С. 55). Вместе с ними в Касимове находился Иван Вышеславцев (Опись архива Посольского приказа 1626 г. Ч. I.   Л. 569).
¹⁵ Беляков А.В. Указ. соч. С. 31 — 38.
¹⁶ Шишкин Н. Указ. соч. С. 61—69.
¹⁷ Беляков А.В. Указ. соч.; Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. М., 1822. Ч. III. С. 234-235.
¹⁸ РГАДА. Ф. 137. Оп. 1.   Романов. № 1. Л. 61-70  об., 136-142.
¹⁹ Беляков А.В. Указ. соч. С. 35.
.